Ольга Петракова, Первый Приднестровский телеканал: Добрый вечер! 20:00 и в эфире Первого Приднестровского – программа «Журналисты приглашают». Меня зовут Ольга Петракова. Гость сегодняшнего эфира – Президент Приднестровья – Евгений Шевчук. Евгений Васильевич, добрый вечер!

Президент Приднестровья Евгений Шевчук: Добрый вечер!

Ольга Петракова: И позвольте представить моих коллег: Андрей Малеваный, Людмила Коваль и Григорий Воловой. Вопросов у нас очень много. Евгений Васильевич, поэтому начнем сразу в бой. И вопрос первый. 100 миллионов нашлись?

Евгений Шевчук: Я думаю, что сейчас многие ищут. Могу кому-то подарить, если кто-то что-то найдет. В принципе, на мой взгляд, это вранье, использование понятий, не отвечающих правовой позиции. Я думаю, что, возможно, был замысел втянуть Президента в политический кризис. Это не удалось. Нужно понимание того, что в XXI веке оружием информационной войны является информация и дезинформация. И чем недостовернее информация, тем быстрее в нее могут поверить. Есть такие правила идеологической войны. Поэтому, я считаю, что для основной массы населения это понятно. C правовой точки зрения соответствующие компетентные органы осуществляют предметно проверку по конкретным фактам, по всем тем тезисам, которые были озвучены.

Григорий Воловой, Днестр ТВ: А сроки проверки указаны?

Евгений Шевчук: А сроки проверки регламентируются законодательством. Проверка ведется в соответствии со статьей 93 Уголовно-процессуального кодекса. То есть органы должны принять решение о возбуждении уголовного дела или отказе в возбуждении уголовного дела, если будет отсутствовать состав преступления. Поэтому проверка проводится серьезная Следственным комитетом, подразделениями МВД, проводятся и контрольными органами Верховного Совета, Счетной палатой и, безусловно, Прокуратурой. Проверки проводятся и будут приняты соответствующие решения. Сроки проверки определяются основными законодательными актами. Поэтому ясность, в любом случае, будет очевидна, после того как компетентные органы поставят точку в этой проверке. Хотя проверять очень много. Мы видим, что за 4 месяца у нас тут комиссий, которые расследуют стало довольно таки значительное количество. Хочу отметить, что, на мой взгляд, это все связано с предвыборной кампанией, которая фактически, по моему мнению, уже началась. Мы видим, что такое обострение информационных «вбросов» производится фактически за 5 месяцев до начала официальной предвыборной кампании, которая стартует 12 сентября 2016 года.

Андрей Малеваный, Первый Приднестровский телеканал: Евгений Васильевич, последует ли с Вашей стороны обращение в суд, со стороны органов власти, или это зависит от результатов проверок?

Евгений Шевчук: Не исключены и такие действия, потому что, действительно, обвинений много. Поэтому с правовой точки зрения возможны такие последствия.

Григорий Воловой: Конечно, странно получается, потому что заявление, которое наделало много шума, послужило большой темой для обсуждения повсеместно, было сделано как раз таким образом, чтобы возбудить интерес именно к ряду наших промышленных экономических объектов главных доноров, так скажем, в бюджет. Но не кажется ли Вам, что главная идея была не в этом? А идея была дестабилизировать обстановку, плюс вдобавок создать условия, как говорят некоторые аналитики, для импичмента? Вообще в Приднестровье существует порядок импичмента? По Вашему мнению, возможно ли это сделать в сегодняшних условиях?

Евгений Шевчук: Во-первых, после парламентских выборов из социальных сетей, разговоров некоторых депутатов известно, что они хотели бы, чтобы Президент не выдвигался на следующий срок и занял бы выжидательную тактику, если бы он не пошел бы опять на выборы. Поэтому, когда стало очевидно, что Президент, возможно, пойдет на очередные выборы, на мой взгляд, и стала очевидной такая активизация вокруг одной компании, другой компании.

По каждой компании, безусловно, как я говорил, ведутся проверки. Но что могу сказать, в свою очередь, по предварительным данным. Вот, например, много ведется разговоров об «Энергокапитале».

«Энергокапитал» за 2015 год создал условия для получения дополнительных средств примерно в размере 260 млн рублей. Это практически две двухмесячные зарплаты республики. Это одна из немногих компаний, которая дала прирост поступлений в расчете на то, что в 2015 году при серьезном падении налоговых платежей это падение будет перекрыто этим поступлением. То есть это плюс.

Второе. По Молдавскому металлургическому заводу. Предприятие перешло в государственную собственность и, безусловно, требовало государственной поддержки, попало в ситуацию сложности рынков. И знаете, что интересно? Что вменяют в вину некоторые объективные обстоятельства. Никто не задумывается о деталях, но хочу некоторые из них назвать. Например, каким образом можно зарегистрировать приднестровское государственное предприятие в Республике Молдова для того, чтобы осуществлять внешнеэкономическую деятельность? Все прекрасно знают, что, например, Приднестровская железная дорога не может зарегистрироваться в Молдове как Приднестровская железная дорога, потому что Молдова претендует на государственную собственность Приднестровской железной дороги. Поэтому эти примеры известны с 2006 года, и с 2006 года Приднестровская железная дорога эксплуатировалась через экспедиционные компании, тогда их было три. И проблема не устранена. Проблема заключается в том, что в связи с неурегулированностью отношений между Тирасполем и Кишиневом железная дорога функционирует через экспедиционную компанию. Если раньше экспедиционные компании отчисляли Приднестровской железной дороге с тонны груза до 2012 года 3 или 6 рублей, то сейчас новая экспедиционная компания, хотя к ней тоже есть вопросы, отчисляет 17 рублей. То есть экономически эти показатели говорят о том, что есть определенные плюсы. Хотя есть, безусловно, вопросы, с которыми нужно работать.

Что касается других вопросов, то их необходимо просто проверять и конкретно предметно обсуждать. Понимаете, что происходит? Происходит то, что политический орган, которым является Верховный Совет, пытается давать правовую оценку действиям либо бездействиям тех или иных должностных лиц. Здесь есть соответствующая опасность, потому что правовую оценку должны давать, на мой взгляд, те органы, которые уполномочены законом для дачи этих правовых оценок. В зависимости от компетенции это Прокуратура, Счетная палата, Следственный комитет, МВД, Комитет государственной безопасности. До чего уже дошли? Дошли уже до того, что начали обвинять Президента практически в «измене Родине» по материалам 2012 года.

Получается: в 2012 году не знали, что будет измена, в 2013-м не знали по публичным документам, в 2014-м не знали, в 2015-м не знали, а в 2016-м году те же самые депутаты, которые были в прошлом созыве узнали, что была «измена Родине» при подписании соответствующих документов, к примеру, по железной дороге. Хотя есть очень большая группа соглашений, более серьезных, подписанных до этого периода, где стоят подписи должностных лиц. И таких заявлений не было. Например, соответствующее заявление по автономии Приднестровья, так называемый «план Козака».

Григорий Воловой: Или московское соглашение.

Евгений Шевчук: Московское соглашение, которое было подписано, и соглашение, которое позволяло, например, разместить полицию в городе Бендеры и так далее. Понятно, что есть политический момент, политическая целесообразность. И на каждый исторический этап политическому руководству приходится из худшего выбирать лучшее при подписании тех или иных документов. Поэтому я связываю озвученные эти обвинения с некоей политической конъюнктурой под выборы. Это первое. И второе. Связываю с попытками перераспределения полномочий в республике и формирования по факту с точки зрения управляемости как таковой уже парламентской республики.

Григорий Воловой: Евгений Васильевич, если вот так вот для рядового зрителя, слушателя, читателя, скажите, что называют фирмами-прокладками – «Энергокапитал», «НЭК» и другие? Подобного типа были созданы раньше – во времена предыдущего Президента? Каким образом работала Приднестровская железная дорога? Была фирма-прокладка? Одна или две?

Евгений Шевчук: Тогда было их три.

Григорий Воловой: Об этом сейчас никто не говорит.

Евгений Шевчук: Тогда одна из них вообще была зарегистрирована на Украине, налогов здесь не платила. А нынешняя экспедиционная компания зарегистрирована в Приднестровье, ее можно контролировать, штрафовать, проверять. И она оплачивает налоги. Причем, по-моему, только налоговых платежей оплатила в 7 раз больше, чем те экспедиционные компании, которые были до этого. Сейчас даже вопрос несопоставимости сумм: очевидно, что эти суммы – большие поступления.

Сейчас вопрос немного другой. Это использование данной информации в качестве политических инструментов. Сейчас ведется непосредственно борьба. Более того, хочу напомнить всем, что в республику поставляют некоторые компании продовольствие через так называемые фирмы-прокладки. И некоторые товары тоже поступают в Приднестровье через, я бы так назвал, промежуточные звенья. Но вместе с тем, напомню, что именно Президент и Правительство выступали инициатором дополнительного налогообложения так называемых оффшорных компаний для того, чтобы из этих оборотов тоже взимать налоги и чтобы они поступали в доходы. Поэтому вот такие компании, как «Энергокапитал» и «Национальная экспедиционная компания», — практически те компании, которые платят самые большие доли так называемых оффшорных платежей, кроме еще налоговых.

Напомню историю, когда предложение Правительства о введении оффшорного сбора было отклонено Верховным Советом. И сейчас ситуация такая: эти сборы проводятся на основании Постановления Правительства. В ряде моментов это вынужденная фиксация промежуточных компаний для того, чтобы решить проблему, допустим, обеспечения транспортных перевозок железными дорогами на территорию Приднестровской Молдавской Республики. Опять же напомню историю: в 2006 году Приднестровскую железную дорогу перевели в подчинение Приднестровской Молдавской Республики, Молдавия этого не признала и расценивает эту собственность как свою. Тут есть серьезный блок противоречий. Недавно было заявление молдавского представителя о том, что если вы хотите снять все проблемы по приднестровскому участку железной дороги, передайте приднестровский участок Молдавской железной дороге, а еще лучше – если вы согласитесь на размещение таможни, где необходимо, тогда, условно говоря, никаких проблем, по большому счету, не будет. Здесь вопрос уже политического характера, поэтому такая ситуация.

Ольга Петракова: Евгений Васильевич, Вы затронули вопрос ММЗ. Очень много, особенно последние год-два вокруг Молдавского металлургического завода ходят слухов, домыслов и так далее. Буквально на неделе был озвучен уход гендиректора. Прокомментируйте, пожалуйста, с чем это было связано, потому что депутатский корпус требовал ухода.

Григорий Воловой: И вообще уход – это было хорошо или плохо?

Ольга Петракова: Как Вы это расцениваете?

Евгений Шевчук: Я думаю, что уход людей, организаций, фирм, которые имеют какую-то ресурсную базу – это плохо для Приднестровья. Потому что нам, наоборот, нужно привлекать организации, юридические и физические лица, которые имеют ресурсные возможности для того, чтобы организовать какой-то бизнес или подержать какой-то бизнес и так далее.

Уход с ММЗ связан с тем, что, действительно, очень много разговоров, сплетен, инсинуаций, хотя предприятие государственное. И напомню, что предприятие было возвращено в государственную собственность практически год назад. Ранее предприятие в 1995-1996 годах было реализовано. И я уже как-то говорил, комментировал в СМИ: сейчас тоже ведется проверка по приватизации как и по периоду до первой приватизации, так и периода работы уже как государственного предприятия в 2015 году. По-моему, Счетная палата с Прокуратурой проверяют.

По предварительным данным, за приватизацию этого завода тогда в бюджет всего поступило 2 млн. 300 тысяч долларов. Удалось вернуть это предприятие, даже не то что удалось, сам собственник предложил передать предприятие в государственную собственность, понимая, что в условиях региональной нестабильности, отсутствия собственного рынка сырья, определенной динамики на рынке готовой продукции это предприятие без государственной поддержки выжить не сможет. В чем заключается государственная поддержка? Снижение налогов и снижение стоимости энергоносителей для того, чтобы удержать трудовой коллектив. Поэтому все усилия были направлены на то, чтобы это предприятие работало. Ранее, кстати, последние года три-четыре оно тоже работало в рваном цикле – два-три месяца работало, два-три месяца стояло и так далее – и при этом каждый год приносило убытки тому собственнику, который был до этого. Убытки исчислялись тоже немаленькими суммами – десятками миллионов. Поэтому собственник поддерживал это предприятие, накопил определенные долги и сейчас задача государства «вырулить». Государству сложно, потому что кредит напрямую дать невозможно. И когда государство получило Молдавский металлургический завод, встал вопрос: где взять оборотные средства, чтобы опять купить металлолом, чтобы запустить завод и так далее. Для того, чтобы запустить Молдавский металлургический завод нужно в среднем 15-20 млн. долларов. Некоторые оценивают там 10-12 млн. Поэтому нужны люди, которые могут вовлечь соответствующие ресурсы. Вот такая ситуация.

Что касается бывшего директора. Действительно, были привлечены ресурсы для того, чтобы приобретать расходные материалы, металлолом и так далее. Завод проработал, люди получали заработную плату. Мы знаем, что осенью прошлого года был серьезный обвал цен на готовую продукцию, есть убытки. Но в любом случае концепция, стратегия Правительства и государства заключается в том, чтобы этот многотысячный коллектив поддерживать в работоспособном состоянии. И, кстати, сейчас, в тяжелейших условиях, идет работа по его запуску. Если удастся запустить к концу апреля и он начнет реализовывать продукцию где-то к середине-концу мая, безусловно, это предприятие способно дать серьезный приток еще и валютной выручки, что нам очень необходимо в этой непростой ситуации.

Людмила Коваль, газета «Профсоюзные вести»: Кто может возглавить сегодня завод? Это будет менеджер наш или, может быть, не наш?

Григорий Воловой: Со стороны?

Евгений Шевчук: Вопрос управления государственной собственностью по Конституционному закону «О Правительстве» — это прямая компетенция Правительства. Насколько мне известно, сейчас назначен исполняющий обязанности, по-моему, технический директор. Это акционерное общество, поэтому есть соответствующая процедура назначения директора акционерным обществом. Совет будет рассматривать этот вопрос. Сейчас назначен исполняющий обязанности директора. Это сотрудник, который вырос на этом заводе. Он местный и знающий производство.

Людмила Коваль: Евгений Васильевич, я хотела бы Вас вернуть к запомнившейся внеочередной сессии Верховного Совета. Почему, собственно, Вы не пришли на заседание? Возможно, в ходе сессии можно было расставить точки над «i», ответить на те громкие обвинения, которые прозвучали в Ваш адрес?

Григорий Воловой: Внеочередная сессия. Интересно, почему депутаты обозначили такую срочность? Ведь в плановом порядке рассматривался бюджет, рассматривались статьи, каким-то образом решались вопросы. И тут 11 апреля – внеочередная сессия, требуют членов Правительства, Президента – всех к ответу. Как, Вы полагаете, для чего это делалось?

Евгений Шевчук: По факту того, что произошло, можно констатировать, что то, что произошло и то, что было официально написано в повестке дня – это два разных мероприятия. Потому что на повестке дня был вопрос о ситуации на валютном рынке, а по факту было совсем иное. Поэтому можно подумать, что это был заказной вариант проведения сессии. Во-первых, я поинтересовался, что за сессия и в пятницу связался непосредственно с руководством Верховного Совета. Мне объяснили, что будет обсуждаться вопрос о ситуации на валютном рынке. Я пояснил, что в соответствии с Конституцией, и в соответствии с действующим законодательством, ситуация на валютном рынке – это прямая компетенция центрального банка и Верховного Совета. Вспомогательную роль в этой части имеет Правительство и официальный представитель, в том числе Президента.

Андрей Малеванный: Евгений Васильевич! С трибуны Верховного Совета звучат такие громкие заявления, Вас обвиняют в серьезных преступлениях. Как потом эти люди Вам в глаза смотрят? Как у Вас складываются отношения с депутатами Верховного Совета, с руководством? Вы с ними общаетесь?

Григорий Воловой: Личностные.

Евгений Шевчук: В принципе с руководством Верховного Совета личностные отношения ровные. Хотя, безусловно, я думаю, что было бы более правильно, на мой взгляд, когда, допустим, готовится сессия по другому вопросу, можно просто проинформировать: товарищ Президент, будет еще такой-то вопрос, подготовьте представителей, или сами придите и так далее. Попытка завуалировать истинный замысел немного наталкивает на другие мысли, но не хочу сейчас никому давать оценки. Как говорят: «Люди и Бог всё видят». Безусловно, республике не хватает конструктивного взаимодействия. Критика – это хорошо, я всегда об этом говорил, но она хороша тогда, когда есть конструктивные предложения. Конструктивные предложения должны выливаться в конкретное дело, при реализации которого можно увидеть конкретный результат. А конкретные результаты должны ощутить граждане. На сегодняшний день, на мой взгляд, до результатов далековато. Уже прошло 4 месяца работы Верховного Совета. И каждый может давать оценку. Я сейчас не даю оценку, но то, что есть очевидные попытки принимать решения самостоятельно без Правительства и Президента, самим подписывать уже законы, говорит о новой реальности подходов, которые пытаются реализовать политические силы, находящиеся в Верховном Совете. У них есть соответствующие мотивы.

Григорий Воловой: Если откатать календарь назад, почти что ровно на год назад – в 2015 году – Вас и Вашу команду упрекали в том, что вы хотите превратить Приднестровье из президентской республики в парламентскую.

Людмила Коваль: Это был разгар предвыборной кампании.

Григорий Воловой: Теперь получается ситуация абсолютно зеркально наоборот: сегодня мы видим, что в республике, хотим мы того или нет, появляются элементы превращения ее в парламентскую, но почему-то уже со стороны высшего законодательного органа. И, естественно, то, что Вы сказали. Скажите: а ведь, в принципе-то, четко просматривается изменение политического устройства страны. Можно ли делать такое без всенародного обсуждения, со стороны, исподтишка? Как-то вот непонятно. Ваше мнение.

Евгений Шевчук: Во-первых, хочу сказать, что окончательно решение не принято, еще идет первое или второе чтение, еще идет дискуссия.

Григорий Воловой: Вы сомневаетесь в этом?

Евгений Шевчук: Пока окончательное решение не приняли. Все же нужно констатировать, что идет дискуссия. Пока по намерениям можно действительно предполагать, что есть намерение фактически перераспределить полномочия и поменять форму государственного устройства. Я сейчас не хочу говорить, что лучше та форма, эта хуже или наоборот. Я просто хочу сказать, что, скорее всего, есть такие намерения. Но при таких намерениях нужно перераспределять и политическую, и экономическую ответственность за ситуацию в республике в целом.

Моя позиция: парламентская форма правления для республики в текущей ситуации – это серьезное ослабление Приднестровья. Мы видим парламентскую республику в Молдове, мы видим смешанный механизм парламентско-президентского управления на Украине. Мы видим, кстати, как некоторые элементы, похожие на украинские, присутствуют уже в приднестровском информационном поле. До этого кризиса на Украине – как говорят аналитики, где-то за год до кризиса – тоже коммерческие СМИ определенных олигархов на Украине постоянно «долбали» по Президенту, Правительству: «Все плохо, все плохо». Потом за год до президентских выборов на Украине произошло то, что произошло. И мы видим, что действительно стало, к сожалению, не очень хорошо. Поэтому я не сторонник революционных подходов, а сторонник того, чтобы происходило все эволюционно – люди должны определяться на выборах.

Напомню, что на сегодняшний день у нас по Конституции президентская форма правления, и при президентской форме правления парламент добивается того, чтобы, допустим, проверять Президента? Нет вопросов: проверять те или иные элементы необходимо. Есть для этого Прокуратура, Счетная палата. То есть нужно эти моменты обсуждать и решать. Вместе с тем есть соответствующие конституционные положения, есть Российская Федерация, где определена соответствующая форма правления и концепция взаимодействия представительных органов и президентской вертикали. Если мы говорим о гармонизации законодательства, то почему, мне интересно, в своих решениях принимаем совсем иные решения – противоположные конструкции законодательства России? Потому что не нравится просто Шевчук, например? Шевчук не вечный – будет другой Президент, но нельзя ломать систему управления, тем более до выборов осталось совсем немного. Тем более, я так понимаю, что политические силы идут тоже на выборы, они, так сказать, победили на парламентских выборах. Чего же бояться? Побеждайте в своей президентской кампании, демонстрируйте эффективность по всем ветвям и органам власти.

Григорий Воловой: Евгений Васильевич, депутаты говорят, что Вы даете им повод на эту тему. К примеру, Вы не подписали большое количество законов, принятых Верховным Советом, потом сразу же подписали чуть ли не четыре десятка законов. Вот они говорят: «Давайте сделаем так, чтобы Президент был ограничен какими-то рамками времени, а если не подписывает, пусть подписывает Председатель Верховного Совета».

Евгений Шевчук: Есть грешок, как говорят, будем замаливать.Что касается законов. Тут есть над чем работать, потому что законы надо принимать обоснованные, разработанные. И когда принимается решение без учета позиции Президента и Правительства, возникают конфликты. Эти конфликты нужно каким-то образом минимизировать.

Григорий Воловой: А согласительные комиссии не делаются, ничего?

Евгений Шевчук: А когда даже согласительные комиссии иногда создают, не делегируют представителей и т.д. К сожалению, конфликты есть. Поэтому для того, чтобы серьезно не ухудшить ситуацию в той или иной отрасли, прибегали к такому инструменту. На сегодняшний момент хочу отметить, что законы подписаны, они спорные. По 10 из них я уже обратился сейчас в Конституционный суд для оспаривания. Но хочу тоже отметить, что здесь не только проблемы с подписанием закона, но проблемы и с принятием закона. Например, парламент более 100 законов не принял в соответствии со сроком, установленным регламентом. По регламенту, например, сказано, что законопроект рассматривается в течение той сессии, в которой он внесен. Однако у нас есть законопроекты, которые обездвижены по 3-4 года.

Григорий Воловой: Какие законопроекты наиболее важные, по Вашему мнению?

Евгений Шевчук: Например, внесение изменения в Конституцию, которое предопределяет имплементацию базового российского законодательства на территории ПМР. Это предложенная инициатива, которая определяет, что базовым элементом должно быть российское законодательство, и оно должно учитываться при принятии тех или иных решений. Уже года полтора-два находится на рассмотрении. Никаких обвинений, просто констатация соответствующих фактов. В этой части нужно компромиссно, взвешенно в дискуссии все эти моменты решать. Но когда даже нет попытки продолжить обсуждение за круглым столом, возникают такие противоречия.

Людмила Коваль: Евгений Васильевич, Вы как Президент, который априори должен быть как третейский судья над ветвями власти – законодательной и исполнительной, в чем видите: как можно помирить власти?

Ольга Петракова: Пропасть увеличивается.

Людмила Коваль: Мы видим, что непонимание, которое сложилось в 2012 году, сегодня расширяется и приобретает формы откровенного противостояния. Но это не есть хорошо. К чему может привести противостояние ветвей власти, мы можем увидеть на примере той же несчастной Украины. Ваше мнение как Президента: как можно усадить законодательные и исполнительные органы власти за стол и заставить работать и договариваться? Потому что это могло быть внутренним делом органов власти, это даже могло быть деловыми спорами, но если бы это не дестабилизировало ситуацию в обществе, если бы это не тормозило работу органов власти. Четыре года беспрерывной какой-то борьбы, которая не нужна ни Вам как Президенту, ни законодателям, ни исполнительным органам власти. Как можно преодолеть эту пропасть? Как можно перекинуть мостик? Есть ли способы для этого?

Евгений Шевчук: Для этого, на мой взгляд, нужно понимание ситуации и ответственности за эту ситуацию. Напомню, что четыре месяца после тех выборов Президент не провоцировал никаких конфликтов, не давал никаких импульсов, чтобы были конфликты, надеясь на то, что идет определенная притирка. Однако, на мой взгляд, оказалось, что некоторые для того, чтобы самоутвердиться в какой-то части начали заниматься не столько законотворческой работой, сколько попытками позадавать вопросы иногда по существу, иногда нет. Хочу констатировать факт, что импульсы на такую дестабилизацию исходят иногда от другой политической силы.
Президент терпеливо, не комментируя никакие события, надеялся и надеется, что пройдет притирочный этап и будет осознание того, что есть политические разночтения, разные мнения и разные интересы из политических групп, но в основе своей, по генеральным направлениям – что важно для государства, все политические силы должны работать совместно для того, чтобы решить те или иные проблемы.

Пока это не происходит. Здесь нужна политическая воля всех участников этой работы. Этой политической воли пока у всех не наблюдается. Видим, что Правительство работает в фарватере законодательства, выполняет то, что можно, но постоянное нагнетание обстановки в информационном плане, вокруг тех или иных решений, просто приводит, в том числе и сотрудника исполнительных органов власти к ситуации, когда они перестают проявлять инициативу, творчески подходить к решению.

Людмила Коваль: Да, такой элемент усталости от постоянной борьбы.

Евгений Шевчук: Поэтому в любом случае я как Президент буду предпринимать дополнительные усилия для того, чтобы руководство исполнительных и законодательных органов власти более конструктивно подходило к обсуждению соответствующих вопросов. Диалог возможен только тогда, когда все стороны не только что-то делают, но и слышат, и пытаются понять позицию друг друга.

Григорий Воловой: Евгений Васильевич, извините, по этой теме, чтобы не убежать в сторону. Я специально подготовил. Честно говоря, то, что вы сейчас сказали, меня очень насторожило как журналиста, в первую очередь. Вы считаете, что можно вести конструктивный разговор с руководством Верховного Совета и с депутатами в то время, когда лидер партии «Обновление» с трибуны Верховного Совета обвиняет Вас в том, что Вы совершили преступления против собственных граждан, что чуть ли не в коррупции, воровстве в особо крупных размерах, что Вы еще «предатель» и «изменник»? И в этих условиях возможен диалог? Конструктивный? На что Вы рассчитываете?

Евгений Шевчук: Я рассчитываю на то, что в любом случае у руководства Верховного Совета не один человек. И в парламенте тоже не один человек. Это раз. Второе. Оцениваю эти выступления в определенной степени как эмоциональные. И у меня есть сейчас задача – сохранить стабильность республики на мой президентский срок, и эта стабильность должна поддерживаться взаимодействием ветвей власти. Президент, на мой взгляд, со своей стороны не имеет право передавать импульс дестабилизации. Поэтому выдерживаю все эти нападки для того, чтобы предоставить возможность в первую очередь людям видеть, что Глава государства спокоен и не дестабилизирует ситуацию, а действует в правовом поле. Суть усилий направлена на то, чтобы в этих сложнейших условиях мы сами собственными руками внутри не создали себе больше проблем.

Андрей Малеваный: Евгений Васильевич, позвольте немного отойти от политической темы и перенести диалог в сферу экономики и финансов. Хотелось бы поговорить о том, что происходит на валютном рынке. Вы, отвечая на вопрос по ММЗ, говорили о том, что если завод запустится и заработает – это позволит продавать продукцию и ввозить в республику обратно валюту, чтобы немного стабилизировать ситуацию. Пока ситуация очень сложная на валютном рынке. Мы на протяжении четырех лет очень гордились тем, что у нас самый стабильный курс валюты в СНГ. И буквально пару месяцев назад начались какие-то процессы, разговоры о девальвации. Хотелось бы узнать, что же происходит на валютном рынке и где валюта?

Евгений Шевчук: Хороший вопрос. Верно подметили. Первое. Основное направление усилий всех органов власти, в том числе Президента, – поддержать курс национальной валюты, потому что при девальвации валюты происходит процесс удорожания товаров первой необходимости. Для того, чтобы защитить низкие доходы граждан, основная концепция строилась на поддержании курса национальной валюты, хотя другие экономисты говорили, что нужно девальвировать валюту, нужно ее плавно девальвировать, потому что все это делают. Есть несколько точек зрения в этой ситуации. В 2015 году у нас тоже были проблемы с поступлением налоговых платежей, был тоже выбор пути, когда пошел серьезный обвал валюты в Российской Федерации. Была занята концепция на поддержание курса национальной валюты. В 2015 году был расчет на что на то, что провальные явления в региональной экономике будут все же не столь долговременными. К сожалению, ситуация показала, что кризисные явления в странах СНГ более длительные по срокам и будут иметь более длительное влияние, в том числе на приднестровскую экономику. Поэтому с учетом того, что экспортеры уменьшают продажу своих товаров за пределами республики сформировалась картина, что ситуация у нас на валютном рынке зависит от двух-трех юридических лиц.

В первую очередь, это «Энергокапитал», который реализует энергию. Остальные в своей доле, конечно, значительно меньше. Более того, хочу сказать, что мы в уникальной ситуации уже не только с точки зрения того, что у нас был стабильный курс, но у нас практически четыре года не было обязательной продажи валюты для юридических лиц. Это позволяло экспортерам не нести соответствующие операционные расходы перед конвертацией валюты, то есть не было обязательной продажи. Поэтому когда у вас курс валюты зависит от работы двух или трех юридических лиц и с ними что-то происходит, то влияние ощущается сразу. Если в Российской Федерации нефть, условно говоря, упала в цене со 100 долларов до 44-46, то сразу очевидны последствия. Так и у нас. Если у нас экспорт падает, плюс падает цена на электроэнергию, то нужно даже не прибегать к мнению экспертов, нужно понимать, что объем валютной выручки упадет.

Есть несколько факторов. Один из факторов – это задолженность за поставляемую электроэнергию. Второй – ажиотажный спрос на валюту под новый год и в начале года. Третий – увеличение количества денег в обращении в этом году.

Напомню, что в прошлом году в полном объеме зарплаты и пенсии не выплачивались. Пенсии были выплачены только в декабре, а с нового года мы выплачиваем полные зарплаты, полные пенсии. Денежное предложение рублевой массы стало больше, чем в прошлом году. Поэтому есть такие дестабилизирующие элементы. Есть определенное напряжение. Но хочу отметить, что было несколько вариантов. Они озвучивались Приднестровским республиканским банком, обсуждались на заседаниях совещательных органов, в Госсовете, в Совете безопасности, в Верховном Совете.

Напомню, что в феврале было принято решение поддерживать курс рубля стабильный. Потом был рассмотрен вариант возможного увеличения валютного коридора, но это не было принято. На мой взгляд, вопрос о курсе рубля перетек в некоторую политическую плоскость. Этот вопрос стал не чисто экономическим, а стал политическим. Некоторые смотрят через призму: популярно это решение или непопулярно. На мой взгляд, тут есть определенный элемент проблемы, недостаточность валютных средств решается двумя способами: или изысканием дополнительных валютных средств или движением валютных границ.

Как я и говорил, ситуация в определенной динамике может улучшаться после того, как экспортер ММЗ запустится, возможно, еще какие-то экспортеры увеличат объемы. Но на сегодняшний день по факту падает экспорт, импорт, налоговые поступления по сравнению даже с прошлым годом тоже падают. В 2015 году наблюдалось падение по сравнению с 2014 годом, в 2016 году идет падение по сравнению с 2015 годом.

К курсу рубля, на мой взгляд, нужно подходить профессионально, без шума. Всем органам власти нужно обсуждать это на предварительном этапе в закрытом режиме для того, чтобы не переводить обсуждение курса рубля в трибунную сферу, а искать наиболее оптимальные решения.

Эти оптимальные решения должны искать экономисты центрального банка, Верховного Совета, Правительства, чтобы минимизировать негативные последствия.

Нужно вспомнить, что такие экономики, как российская, белорусская, казахская, азербайджанская, туркменская, украинская не смогли создать условия для поддержания своих национальных валют, там произошли значительные девальвации валют даже при том, что они имеют свои золотые запасы, нефть, газ и так далее. Во многом это объективные обстоятельства. Что касается субъективного фактора. Нужно понимать, что контракты с Молдовой на поставку электроэнергии не могут быть долговременного характера, то есть они не могут быть заключены на 5-10 лет. Заключили договор на полгода-год. А что дальше? А дальше состоит задача в том, чтобы экспортеры могли обеспечить достаточный приток валютных средств. На сегодняшний момент экспортеров, которые могли бы поставить валюту в республику в полном объеме, просто нет. Ситуация будет немного улучшаться в связи с увеличением расчетов за поставляемую электроэнергию РМ, которая должна погасить накопившуюся задолженность.

Григорий Воловой: А почему раньше не применялось валютное регулирование? В бытность вашего предшественника очень жестко было с валютой, заставляли чуть ли не всю валюту продавать государству.

Людмила Коваль: 25 %.

Григорий Воловой: Чуть ли не всю валюту. Я застал тот период. Масса рычагов была. Я сейчас, если память не изменяет, года полтора назад я читаю чуть ли не официальное сообщение о том, что вот начинается борьба с оффшорами, потому что там чуть ли не 250 миллионов долларов было вывезено через одну нашу знаменитую фирму в оффшоры. Чуть ли не наличкой вывозилось, и следствие было, и так далее. Правда, неизвестно, чем закончилось. Вопрос опять же повторяется. У нас много шума по поводу этих сотен миллионов долларов, но самое интересное – в казне этих долларов нет, валютного регулирования толком до сих пор нет, ветви власти обвиняют – я говорю конкретно о том, что ветви власти обвиняют друг друга. И мы говорим о конструктивном диалоге? Вы же видели, что идет дело к серьезному кризису в валюте. Почему не было такого жесткого регулирования? И Верховный Совет не шел навстречу, исполнительные органы власти, ПРБ не предусматривали это? Чем это можно объяснить?

Евгений Шевчук: Во-первых, я уже говорил: на мой взгляд, прогнозы и варианты были верными. Напомню, что с начала января 2016 года были разработаны прогнозы. Да, они там плюс-минус, возможно, были некорректными в некоторых частях, но, по-моему, было пять сценариев того, как может развиваться ситуация. Причем не только по валюте, но и по доходам бюджета. И эти цифры были озвучены, доведены сначала в соответствующем закрытом формате, потому что прогнозировалось наперед развитие обстановки. Некоторые считают, что если нам, допустим, хватит одного «Энергокапитала». Не хватит «Энергокапитала» – я имею ввиду по валютным ресурсам. Поэтому здесь проблема больше комплексная, чем какая-то индивидуальная.

Здесь должны работать те, кто принимает решения, кто имеет системный масштабный подход. Должен быть соответствующий масштаб видения проблемы. Для людей, конечно, популярно, чтобы был стабильным курс. Но для этого необходимо создать условия: в этой ситуации он должен быть обеспеченным. Если он не обеспечен, то создается дефицит. Валюта – тот же самый товар, и он имеет соответствующую цену. Если есть дефицит, то цена начинает расти, как у нас происходит на теневом рынке.

Я думаю, что Правительство действует верно с точки зрения запуска еще одного экспортера. Чтобы «потекли» дополнительные поступления по валюте, просто необходим определенный промежуток времени. Будет этой валюты достаточно, не будет этой валюты достаточно – тоже будет зависеть от многих переменных факторов. Недостаточно своих собственных золотовалютных резервов. Они значительно снизились, есть для этого соответствующие факторы и аргументы. Поэтому сейчас государство не может прибегнуть к выбросу лишней валюты, чтобы стабилизировать ситуацию на этом уровне. И нужно понимать, что за последние три-четыре года практически не одна страна в СНГ не удержала курс национальной валюты.

Григорий Воловой: Даже в Белоруссии.

Евгений Шевчук: Даже в Белоруссии. За последние три-четыре года все девальвировали: кто – один раз, кто – два раза. Вот как они решали эту проблему. Мы пошли немного по другому пути. Меня даже критикуют и говорят: «Слушай, Евгений Васильевич, надо было в 2015 году вначале, когда этот кризис возник, девальвировать валюту и выплатить всем зарплату, пенсию в стопроцентном объеме (условно говоря, по другому курсу валюты, то есть восполнить рублевой массой), и всех этих вопросов не было бы».

Сейчас сложно возвращаться к прошлому. Но хочу сказать, что мы рассчитывали на то, что «Энергокапитал» даст больше денег, и он дал больше. Но мы не рассчитывали, что такой провал будет по поступлениям текущих платежей. Еще напомню, что бюджеты прошлого года были с не обеспеченным дефицитом на 500 млн. рублей. Это серьезно усугубило обстановку в целом.

Людмила Коваль: А бюджет 2016 года?

Ольга Петракова: Найден дефицит, покрыт, бюджет принят.

Людмила Коваль: Известно, что на прошлой неделе депутаты в третьем окончательном чтении приняли проект закона о республиканском бюджете на этот год. Было отрапортовано с энтузиазмом, что миллиард найден. Но как-то этот энтузиазм не разделяет финансово-экономический блок Правительства. И они говорят, что из того заявленного миллиарда лишь треть будет покрыта реальными доходами. Этот проект бюджета поступил к Вам уже на подпись? Как Вы оцениваете его, скажем так, финансовое состояние?

Ольга Петракова: Я прошу прощения, наши коллеги уже успели условно «окрестить» этот бюджет «воздушным».

Людмила Коваль: Может быть, мы ошибаемся в силу незнания каких-то экономических моментов?

Евгений Шевчук: Действительно, бюджет в пятницу примерно в 17:00 поступил в Администрацию Президента. У Президента есть, по-моему, две недели срока для подписания. Я намерен подписать закон в большей его части, на некоторые статьи бюджета – наложить вето, в том числе по статьям, где, по мнению финансово-экономического блока, некоторые доходы невозможно будет получить в 2016 году ввиду необоснованности включения тех или иных поправок, увеличивающих доходы, которые маловероятно станет возможным получить в 2016 году. По оценкам экономического блока, из того миллиарда, о котором мы говорим, реально можно получить 200 млн. Сейчас идет просчет, пусть будет 300 млн., плюс-минус, но все-таки 700 млн. опять необеспеченных. Это расчетного дефицита. Плюс мы уже имеем тенденции 2016 года, которые демонстрируют то, что у нас поступающие налоги падают даже по сравнению с 2015 годом. И это тоже нельзя не учитывать. Уже практически конец апреля, поэтому мы можем прогнозировать, что и те доходы, которые изначально предполагались, тоже не смогут поступить в полном объеме.

Второе направление. Бюджет опять не обеспечен в полном объеме по требуемому финансированию для системы здравоохранения, например, приобретения медикаментов. Много вопросов поступает от граждан: почему много платных услуг, почему некоторые медикаменты необходимо приобретать и так далее. Безусловно, обращаем внимание на эти аспекты. У нас сейчас есть серьезные проблемы с кредиторской задолженностью по питанию и медикаментам. Эти потребности не финансируются в 2016 году в связи с тем, что уже есть напряжение даже по выплатам зарплат в некоторых районах. Поэтому постараемся в Администрации Президента максимально внимательно подойти к изучению проблемных вопросов – не ко всему бюджету. К некоторым статьям есть предварительные замечания, и в соответствии с процедурой, возможно, будет применен механизм вето. Позиция будет изложена в соответствующем документе.

Григорий Воловой: Я предлагаю вопрос, который, наверное, нас немножко теперь опустит сверху вниз, то, что в последнее время, в первую очередь, интересует людей: это цены в магазинах, вовремя ли будут получать зарплату, потому что им главное выжить. У нас так сложилась ситуация: рубль у нас был стабилен, а в Молдове, на Украине национальные валюты обвалились. В любом случае там было страшное дело. Если украинская гривна доходила до 28, а молдавский лей до 25. По-другому слова, наверное, и нельзя подобрать.

Самое главное – товары там стали стоить дешевле. И, естественно, наш народ поехал покупать туда. И не только народ, рядовые граждане, поехали покупать и оптовые закупщики. Но, как в последнее время выяснили наши официальные структуры, цены, торговые надбавки с учетом всех необходимых транспортных и других расходов выросли на 75-100 процентов. То есть это был сумасшедший подъем. Очень выгодно стало торговать товаром, ввозимым из-за рубежа. Особенно по медикаментам. Естественно, возникает вопрос у людей: а почему до сих пор не контролируются эти торговые надбавки? Ведь, смотрите, стоимость хлеба, молока – надбавка – четко фиксирована как социальная. А на все остальное: крупу, рыбу, мясо – можно ставить практически любую цену, лишь бы базар купил. И получается, что у нас, к примеру, мясо будет стоить в диапазоне 50-75 рублей, в зависимости от срока, а в той же соседней Молдове – 45 леев, а на Украине – еще дешевле. И возникает такой вот диссонанс, который раскачивает лодку. Неужели нельзя над этими оптовыми поставщиками взять какой-то контроль? Не пора ли нам возрождать народный контроль? Привлекать граждан? Пусть смотрят, подтягиваются?

Евгений Шевчук: Возможно и так. Но для того, чтобы был эффективный контроль, необходимо соответствующее современное законодательство. Для этого необходимы современные механизмы контроля цен в законе о ценообразовании и в законе о монополиях и антимонопольной деятельности. Попытки Правительства изменить эти законы не увенчались успехом. Хорошо это или плохо – судить каждому гражданину. Но ситуация с каждой группой товаров разная. Там не везде такая большая наценка. Где-то выше, где-то ниже. Но здесь действительно есть общий подход. Как говорят экономисты и руководители предприятий, есть такой спор между импортером и экспортером. Экспортер выступает за то, чтобы девальвировать валюту. Им выгодней девальвация. Импортерам выгодна стабильная валюта, потому что при стабильной валюте можно в ситуации, когда у соседей падает курс национальной валюты, покупать дешевле за ту же саму валюту товар. Здесь есть противоречия.

Необходимо выбирать направления для движения в государственной экономической политике. На протяжении последних двух лет в этом движении Правительство пыталось предпринять несколько, на мой взгляд, серьезных действий. Во-первых, создать условия для того, чтобы «прикрыться» от совсем дешевого импорта, чтобы собственному производителю, например, мяса или молока, создать условия для конкуренции и развития. Понятно, что это фрагментарный подход, допустим, по таможенным пошлинам, заграждению рынка, потому что не все возможно закрыть, все равно что-то завозят и так далее. Но такие попытки были.

Что получилось по сегменту продовольственных товаров. На протяжении многих лет мы столкнулись с ситуацией, когда более мощные экономические страны через разные механизмы дотируют сельское хозяйство и сельхозпроизводителей. То есть определенные дотации на гектар сельхозпроизводства значительно выше, чем у нас. Таким образом, создаются конкурентные преимущества этих производителей – европейских, американских и так далее. И они производят дешевые окорочка, сахар и прочее. Наши производители не выдерживают конкуренции, останавливают производства. И мы становимся зависимыми от поставки того или иного вида продукции. Здесь многие элементы взаимосвязаны. Поэтому как государство мы заинтересованы в том, чтобы на наш небольшой рынок приходилась определенная доля собственного производителя, чтобы производили собственную продукцию.

С другой стороны, мы заинтересованы завезти и более дешевую продукцию, чтобы люди могли купить больше товаров на ту же самую сумму средств в связи с его удешевлением. Все ищут золотую середину. Некоторые говорят, что нужно не смотреть на собственного производителя, завозить все дешевое по нулевым пошлинам, потому что сейчас мы можем все купить дешево. Да, сегодня мы можем это купить, сможем покупать, например, еще полгода. А через полгода у нас ни одного производителя не будет в этом сегменте. Здесь нужно смотреть не только на ситуацию сегодняшнего дня, но и немного в завтрашний день. Здесь очевидно противоречие интересов.

По ценам на товары первой необходимости. Государству действительно нужно их регулировать более эффективно. На сегодняшний момент инструментов для такого регулирования, на мой взгляд, недостаточно. Но отмечу, что несмотря ни на что, некоторые товары все же подешевели. Если в 2015 году у нас килограмм мяса стоил 75-80 рублей, иногда доходил до 90 рублей, то сейчас килограмм мяса – в параметре 55-60 рублей, бывали периоды доходили до 45.

Повышение эффективности в вопросах ценообразования необходимо. У нас получается, что из-за девальвации валюты в Молдове и на Украине некоторые виды продовольствия стали там дешевле. И действительно, проблемы, в том числе с валютой, возникали из-за того, что высокий спрос на приобретение валюты – люди пытаются выехать за пределы и купить дешевле, чтобы сэкономить.

Правительство пошло на то, чтобы даже сейчас снизить некоторые таможенные пошлины в связи с определенным дефицитом валюты и необходимостью завезти более дешевую продукцию. И указом Президента были снижены акцизные сборы для некоторых видов ГСМ для того, чтобы поддержать импортеров в стабильных поставках в республику требуемого продовольствия и ГСМ.

Людмила Коваль: Но пока еще ГСМ на 10 процентов не подешевел? Когда подешевеет, когда это случится?

Григорий Воловой: Заправляться выгоднее за рубежом.

Людмила Коваль: Вы говорите, что цены снизились. Да, это реально. Но наши цены на то же мясо отрегулировал рынок. А как государство может влиять? Вы говорите: нет эффективного законодательного регулирования. А что тогда можно противопоставить этому? Я понимаю, почему депутаты не соглашаются на антикризисные меры Правительства и не расширяют перечень социально значимых товаров. У нас сегодня, по-моему, только восемь групп товаров подходит под перечень социально значимых, по которым государство может регулировать цены, на остальные – нет. Как государство может отрегулировать этот вопрос? Хорошо, сегодня нет эффективного законодательства. Что мы можем сделать?

Евгений Шевчук: Первое. Если закон не позволяет это сделать, то Правительство это сделать не может. Поэтому это отдается на откуп рынку.

Второе. Сейчас рассматривается антикризисный закон, есть предложение расширить определенные полномочия. Посмотрим: будут они приняты или нет. Пока что можно констатировать этот факт. Правительство не может действовать вне рамок законодательного поля, вне рамок тех полномочий, которые есть.

Ольга Петракова: Евгений Васильевич, нехватка валюты – это вопрос номер один. Вопрос номер два. Правда ли, что у нас в республике продуктов питания осталось буквально на считанные дни? Так это или не так, если не так, то кому это выгодно? Для чего это делается?

Евгений Шевчук: Сложно сейчас сказать, для чего это делается. Пресса мониторит поставки продовольствия на территорию Приднестровья. Как докладывает таможенный орган, по товарам первой необходимости в объемных показателях цифры импорта не упали. Вместе с тем нужно признать, что ряд импортеров испытывает напряжение с приобретением валюты. На мой взгляд, такой уж критической ситуации на сегодняшний день нет. Она напряженная. Конечно, когда в СМИ вбрасываются такие лозунги, они еще больше дестабилизируют ситуацию. Люди начинают паниковать, покупать товары впрок и так далее. На мой взгляд, с точки зрения государственной политики делать это контрпродуктивно. Необходимо искать промежуточные решения, которые могли бы позволить поставлять товары, снизить определенные цены и выйти в параметре валютного регулирования.

Григорий Воловой: Если сказать по-простому, количество товаров первой и не первой необходимости, продовольствия в том числе, такое, как и год назад. Разговоры о том, что у нас осталось товаров на две недели являются инсинуациями, по-простому. Так или нет?

Евгений Шевчук: На сегодняшний момент это говорит о том, что есть некие проблемы, но они не столь критичны. Думаю, что целый сегмент юридических лиц, которые завозят товары, я имею в виду средний и мелкий бизнес, в состоянии пополнить пробелы, которые на сегодняшний день есть. Если мы говорим о крупных сетях, то здесь немного сложнее, но первоочередные товары на сегодняшний день присутствуют.

Андрей Малеваный: Евгений Васильевич, чтобы исключить некие инсинуации, хотелось бы узнать: в каком реально состоянии сегодня находится приднестровская экономика – показатели экспорта и импорта, налоговых поступлений? Сегодня есть некоторые сигналы о задержке заработных плат.

Евгений Шевчук: На предприятиях?

Андрей Малеваный: В бюджетной сфере.

Евгений Шевчук: Поступление налогов падает. Если в прошлом году сумма поступлений колебалась в пределе примерно 80 миллионов, то сейчас – до 60 миллионов. Мы видим, что есть динамика ухудшения поступлений налоговых доходов. Это связано с разными причинами, с различными экономическими субъектами. У экспортеров одни проблемы, у импортеров и у сетей другие проблемы. Везде, где мы не наблюдаем – и в Украине, и в Молдове, и в России – падает розничный товарооборот, падает определенный уровень потребления. Это отмечается даже в сетях в Российской Федерации. Естественно, если уровень потребления падает, то падают и налоговые отчисления. Поэтому здесь негативная тенденция есть. Очень важно, чтобы источники погашения дефицита бюджета были реальные, а не «дутые» для того, чтобы можно было перекрывать соответствующие выпадающие доходы. В этом году применена усовершенствованная система финансирования пенсий. Например, основные ресурсы сконцентрированы там, а больше проблем сохраняется в республиканском бюджете. Я думаю, что точные прогнозные цифры по бюджету будут обнародованы при подписании вето, о котором я говорил выше.

Ольга Петракова: Евгений Васильевич, Правительство согласилось взять займ в 300 миллионов рублей для того, чтобы погасить долги перед бюджетниками. Как Вы оцениваете решение Правительства, и поскольку займ – это тот же кредит, какие условия? Как Вы считаете, подобные займы – это не зависимость государства от частной фирмы?

Евгений Шевчук: Любой займ – это долги. Их нужно не только брать, но и отдавать. Это понимание должно быть. Вместе с тем, есть текущее положение дел, текущая ситуация, которая заключается в следующем: у нас с прошлого года есть долги по зарплате бюджетникам, а долги необходимо возвращать. На сегодняшний день самостоятельных ресурсов у государства нет, в бюджете по объемным показателям заложены суммы, но малореалистично, что они поступят. Я уже говорил об этом миллиарде. Для людей важно быстрее получить эти деньги. Конечно, каждый хочет погасить задолженность быстрее, есть свои планы. Поэтому Правительство уже приступило к обсуждению конкретного договора с экономическим субъектом о привлечении соответствующего займа. Спасибо за то, что в этой ситуации есть юридические лица, которые могут дать соответствующий займ. Конкретные условия займа будут обсуждаться непосредственно при рассмотрении договора.

Людмила Коваль: То есть еще не известны условия? Вы не можете нам приоткрыть завесу, каковы условия?

Евгений Шевчук: Почему? Это тоже обсуждалось в СМИ. Там есть определенная привязка к доллару.

Людмила Коваль: Это общеизвестно. Может, там есть какие-то нюансы, которые не обсуждались еще?

Евгений Шевчук: Особых нюансов нет.

Григорий Воловой: Таможенные пошлины?

Евгений Шевчук: Таможенные пошлины были связаны с условиями предоставления валютного кредита. Насколько мне известно, центробанк тоже обратился за предоставлением этого кредита в валюте. Наверное, будет соответствующее обсуждение, какой-то ответ. По факту государство заинтересовано выполнить свои обязательства, перекредитоваться. Правительство выберет соответствующие условия. Я уверен, что эти условия будут выгодны. Если удастся сделать это быстро, то можно рассчитывать, что к концу апреля или в мае будет проходить соответствующее погашение задолженности. В какой-то части это снимет проблемы у юридического лица, которое выделяет эти деньги в рублях, потому что там собирается рублевая выручка. Это с одной стороны. С другой стороны, при выделении такого объема денежных средств нужно изыскивать валютные ресурсы для того, чтобы потребление, которое, возможно, возрастет, было компенсировано соответствующей валютной массой.

Государству все равно нужно думать о том, что все импортеры, экспортеры и люди должны находиться в условиях, когда они могут свободно приобрести валюту. А какая цена на нее – это уже второй вопрос. Свободный доступ к валюте должен быть, потому что у нас особенное географическое месторасположение, маленькая республика, многие ездят к родственникам, близким, на учебу, на лечение к соседям. Проблемы с валютой довольно серьезно «бьют» по нашим гражданам. И они ожидают разрешения этой проблемы. Во многом все будет зависеть от того, будет ли дальнейшее падение экспорта, будут ли стабильными расчеты с Молдовой, запустится ли Молдавский Металлургический завод, или будут приняты какие-то дополнительные решения.

Вы знаете, что было принято решение о введении обязательной продажи валютной выручки. Определенная часть валютной выручки уже начала поступать. Как информирует центральный банк, были удовлетворены заявки и в российских рублях и в леях. Есть проблема в долларовой массе. Но я нацелен на то, чтобы со своей стороны, в рамках своей компетенции, оказывать содействие в этом вопросе.

Людмила Коваль: Я продолжу эту тему. Евгений Васильевич, такая ситуация, когда коммерческий банк богаче государственного, а коммерческая структура богаче самого государства, – это, наверное, априори не есть хорошо для государства, а в наших условиях наверняка не есть хорошо в квадрате. Не есть ли это зависимость от коммерческой структуры? Чем опасна для государства такая зависимость? И были ли такие прецеденты в мире, когда коммерческая структура или банк финансировали государство? Мне кажется, были, хотя, может быть, я ошибаюсь. В чем риски для государства так плотно зависеть?

Григорий Воловой: Просветите нас с точки зрения политэкономии или экономики в целом, финансов. Коммерческая структура предлагает кредит государству. Нормальное явление, капиталистические отношения. Почему бы и нет. Но в то же время все говорят, что продуктов у нас на две недели. И в то же время из этой же структуры финансируются оптовые массовые закупки, которые происходят для республики. То есть это не последние деньги отдаются. Вот эта ситуация с валютой…

Людмила Коваль: А может, и последние. Мы же не знаем.

Григорий Воловой: Но если последние, тогда и смысла нет их брать. Получается какой-то запутанный клубок. Что здесь все-таки главное? Наверное, самое главное – не кредит.

Ольга Петракова: Хотелось бы знать.

Евгений Шевчук: Не успеваю записывать.

Нравился бы – не нравился кому-то там мой ответ, я сторонник того, чтобы у нас в Приднестровье было больше богатых банков, больше богатых предприятий, чтоб было больше богатых людей. Нужно все-таки выстраивать сейчас концепцию в том, чтобы было больше богатых юридических лиц, а не наоборот, чтобы все были бедными. Поэтому считать, сколько у кого денег – это не совсем то, что должно входить в рамки государственной политики. Это должно входить в рамки налоговой политики. Если ты уплатил налоги, спи спокойно. Заработал, рассчитался с государством – спасибо, и слава Богу. Это принципиальный момент, потому что противоречия между бедными и богатыми могут развиваться в другие кризисы, что, на мой взгляд, контрпродуктивно.

Григорий Воловой: А если богатые не захотят покупать продукты и бедных будет становиться все больше и больше, государство будет молчать?

Евгений Шевчук: Государство должно быть таким регулятором. Бюджет и налоговая система – это механизм перераспределения доходов от богатых в пользу государственных интересов, в пользу малообеспеченных и так далее. Этот механизм по перераспределению бывает эффективным, а бывает неэффективным.

В этой ситуации есть несколько моментов. Первое. Потребности у государства есть. Государство, кстати, обратилось и за пределы республики, где ищет соответствующие заимствования для оказания поддержки и валютной, и для погашения потребностей бюджета. Пока что четкой ясности или возможности привлечь внешние деньги нет. Поэтому, если есть предложения заимствовать внутри, то, на мой взгляд, необходимо заимствовать. Но не обременять условиями, которые будут невыгодны.

Что касается, почему там кто-то зарабатывает, сколько зарабатывает. Опять же это вопрос налоговой политики: насколько она совершенна, как работает механизм перераспределения, условно говоря, от богатых к бедным. Здесь возникают вопросы: почему ставка подоходного налога у кого-то 15%, а у некоторых прогрессивная, почему у нас налог на доходы, а не налог на прибыль, на добавленную стоимость, которые регулируют доходы по-разному. Это уже вопросы налоговой политики. С точки зрения государственной политики у нас есть текущие «горящие» потребности. У нас 60 тысяч бюджетников, государство перед ними имеет задолженность, и ее нужно погашать. И если экономические агенты предоставляют возможность, то необходимо, на мой взгляд, закрыть задолженность.

Людмила Коваль: А не может ли так случиться, что в договоре о займе, по которому сегодня идут консультации, будет оговорена, допустим, дата возврата займа до, условно, 1 октября-1 ноября? Заимодавец «припирает» государство к стенке и 1 ноября требует вернуть эту сумму. В бюджете денег нет, что делает государство в таком случае?

Григорий Воловой: Какие обязательства?

Евгений Шевчук: С учетом того, что депутаты уже внесли в бюджет 2016 года поправку по займу, это уже является государственным обязательством. Государство по своим обязательствам отвечает своей казной, имуществом государства. Если будет негативный сценарий, то с правовой точки зрения есть основания в судебном порядке обращать взыскания на казну, в первую очередь на государственное имущество.

Людмила Коваль: Развиваем дальше тему. У государства в бюджете нет денег. Заимодавец…?

Евгений Шевчук: Что Вы все негативное?

Людмила Коваль: Это настолько обсуждаемая тема.

Евгений Шевчук: Это все СМИ. Почему-то на первые страницы выносится только негативное?

Григорий Воловой: Чтобы привлечь внимание.

Людмила Коваль: Как говорит мой бухгалтер: «Во всем виноваты журналисты».

Андрей Малеваный: Кто-то пытается это представить как социальную ответственность бизнеса. Мне кажется, здесь речь идет не совсем об этом, если быть до конца откровенным.

Евгений Шевчук: Мотив действия, так сказать, юридических лиц необходимо у них выяснить. А что касается моей позиции, я ее четко озвучил. На сегодняшний день для государства эти средства необходимы. И мы должны перекрыть определенные обязательства. Более того мне кажется, что при привлечении денежных средств такого объема мы решим проблему и этого экономического агента, потому что ему на эту сумму нужна валюта, выручка за проданный товар. Поэтому будем говорить так: если четко без конфликта взаимосвязать несколько этих процессов, без политических амбиций взаимосвязать валюту, кредит, возврат, работу с налогами, то можно постараться вывести на тот момент, когда «и волки сыты, и овцы целы». Получится или нет, Правительство скажет к концу года.

Григорий Воловой: Предлагаю уйти от «горячих», как Вы говорите, негативных точек. Давайте поговорим о самом хорошем, что мы наблюдаем в республике с 2012 года, – российская гуманитарная помощь в отношении Приднестровья. Россия всегда поддерживала Приднестровье. И я не сомневаюсь, что будет поддерживать Приднестровье. Как Вы только пришли во власть, буквально на следующий год у нас начались строительство и ремонт: капитальный ремонт многих школ, детских садов, стали строиться диагностические центры, приобретаться медицинское оборудование и так далее. У меня один такой вопрос, на который я хотел бы услышать ответ, сложить его, как пазл, в целую систему: почему это раньше не делалось, до того, как Вы пришли? Как Вы думаете? Ведь Россия же нас любила, помогала и поддерживала, давала кредиты на развитие агропромышленного сектора, а вот этим не занимались.

Евгений Шевчук: Я не отвечаю за тот период, который был до моего президентства. Люди сами могут давать оценку. Что касается исполнения мною обязанностей. У нас были соответствующие потребности, проблемы в здравоохранении, в образовании. Хочу поблагодарить Российскую Федерацию, что оперативно откликнулись на предложение приднестровской стороны, на инициативу приднестровской стороны привлечь дополнительные серьезные инвестиции в образование и здравоохранение. Это было сделано. Суммы довольно значительные, 70-80 миллионов долларов. Таких масштабных инвестиции не было за все 25 лет истории Приднестровской Молдавской Республики. То, что сделано в этом направлении, – это вклад и в настоящее, и в будущее. И хотя мы находимся в сложной экономической ситуации, сложно себе представить, если бы не было этих средств, не было бы этих объектов. Например, в Тирасполе продолжалась бы ситуация с дефицитом мест в дошкольных образовательных учреждениях, продолжалась бы ситуация с отсутствием оборудования, необходимого для диагностики, и так далее. Сейчас мы находимся в ситуации кризиса более укрепленные благодаря этим гуманитарным проектам. У нас реализуются гуманитарные проекты не только в области здравоохранения и образования. Я напомню, что еще продолжает свою реализацию проект по оказанию помощи нашим пенсионерам. Со стороны Российской Федерации есть доплата к пенсиям. Даже в сложных экономических условиях для самой Российской Федерации эти деньги поступают в Приднестровье.

Хочу напомнить, что в 2015 году сложилась такая обстановка: при том, что было непросто, приднестровские пенсии в некоторых случаях были даже выше, чем российские, получаемые на территории Приднестровья. У нас даже есть факты перехода к приднестровской пенсии. Это показывает общую экономическую ситуацию.

Продолжается реализация гуманитарных проектов. Некоторые объекты ещё строятся, некоторые объекты, и не только по линии АНО «Евразийская интеграция», на стадии завершения. Это диагностический центр в Тирасполе, бывшая поликлиника №3, и республиканская станция скорой помощи. В этом году ожидается завершение этих объектов социальной направленности. Мы рассчитываем, что это будет производить эффект, повлияет на обеспечение услугами здравоохранения в первую очередь жителей столицы.

Григорий Воловой: В интервью на радио Вы говорили, что в Ваших планах было строительство диагностического центра в Бендерах.

Евгений Шевчук: Было такое.

Григорий Воловой: Скажите, планы Ваши не поменялись?

Евгений Шевчук: Вынуждены корректировать планы с учетом ситуации. Видите, пока мы разбираемся с проверками. Приднестровский гуманитарный фонд, который финансировал поликлинику в Рыбнице, диагностический центр в Тирасполе сейчас находится в стадии проверки. Он должен отчитаться в полном объеме по всем вопросам, которые заданы. Я намерен все равно искать дополнительные ресурсы для того, чтобы помочь республике, буду искать деньги. Если появится возможность привлечь деньги, то будем заниматься проектом по Бендерам. Потому что, для того, чтобы реализовать проекты, нужны определенные материальные расходы. Да, такая задача была изначально. Я об этом говорил и подтверждаю. Была мечта: построить три современных диагностических центра – в Рыбнице, в Тирасполе и Бендерах для того, чтобы можно было произвести диагностику новым современным оборудованием у себя на Родине.

В этом направлении идет определённая работа. Вы видите, что эти объекты не частные, это государственные объекты, находятся на территории республики и серьезно помогают системе здравоохранения. Хотя в системе здравоохранения еще сохраняется целый перечень проблем, с которыми в перспективе нужно работать.

Людмила Коваль: Мы с коллегой Вас все-таки вернем от приятностей к негативу.

Андрей Малеваный: Евгений Васильевич, Вы упомянули о том, что гуманитарный фонд находится в проверках. Есть у нас еще один фонд – Стабилизационный. Сейчас много спекуляций на эту тему и много вопросов о том, кого стабилизировал Стабилизационный фонд? Что это за зверь такой? Откуда он появился и как работал, на что шли деньги?

Людмила Коваль: Каковы источники пополнения?

Евгений Шевчук: Предварительную информацию хочу сказать следующую: сейчас действительно идет проверка и Стабилизационного фонда Счетной палатой и Прокуратурой. Выводы Счетной палаты и Прокуратуры будут озвучены после того, как будет завершена проверка.

Стабилизационный фонд был создан на основании закона еще 2012 года. В соответствии с законом о республиканском бюджете был сформирован Стабилизационный фонд, который согласно уставным документам имел цели и задачи. Цели: поддержать государственные предприятия. Была часть средств направлена на решение некоторых государственных задач. И я склонен к тому, чтобы в ближайшее время мы опубликовали эти расходы в какой-то газете, возможно, «Приднестровье» для того, чтобы люди могли увидеть, куда были направлены средства – до копейки. 

Хочу напомнить, что была выделена на возвратной основе сумма денежных средств для ГУП «Лекфарм». Когда образовывались по республике государственные аптеки, нужно было иметь стартовый капитал. Например, аптека №8 в центре Тирасполя сделана ГУП «Лекфарм». Сейчас ГУП «Лекфарм» не может вернуть все эти деньги в полном объеме, потому что само государство должно предприятию за лекарства, по-моему, порядка 6 млн рублей. Это был инструмент поддержки по определенным направлениям. Где-то сработал эффективно, где-то не очень.

Людмила Коваль: Евгений Васильевич, вчера вычитала на Фейсбуке. Народ обсуждает очередную «новость» в кавычках: якобы был Шевчук в Москве, общался с Рогозиным, Рогозин предложил Приднестровью помощь для поддержки наших пенсионеров, Шевчук отказался, сказав, что наши пенсионеры живут и так очень хорошо. Как Вы можете прокомментировать очередную, сногсшибательную новость?

Евгений Шевчук: Это не новость – это откровенная ложь. Я смотрю: чем ближе к выборам, тем больше тем, по которым Президент Шевчук виноват. Я уже скоро во всем буду виноват или уже виноват.

Такой темы вообще не обсуждалось. Это раз. Второе. Наоборот, обсуждались вопросы оказания содействия по целой группе проблем, которые на сегодняшний день у нас есть. Хочу отметить, что только в этом году после консультации Правительства ПМР с соответствующими должностными лицами России удалось разработать механизм частичной поддержки приднестровских предприятий, которые экспортируют продукцию в РФ. И это уже действенный механизм, по которому направляют деньги и поддерживают экспортеров, потому что у нас доля там серьезно упала. В этом году у нас заключено довольно важное для торговли соглашение – в сфере сотрудничества между таможенными органами Российской Федерации и Приднестровья.

Мы обозначили, в том числе, социально-экономические проблемы, связанные с дефицитом бюджета, валютной нестабильностью. Спецпредставитель и его аппарат очень внимательно следят за ситуацией в республике, интересуются всеми темами, практически все темы там известны. Темы, по которой Шевчук отказался от денег, вообще не было. Я сторонник того, чтобы притягивать деньги в республику. Дают 300 миллионов – берем 300 миллионов. Давали деньги в гуманитарный фонд – взяли деньги в гуманитарный фонд. Построили, сделали.

Более того, хочу отметить, что за последние четыре года не только активизировано направление финансовых ресурсов по линии Российской Федерации, но и была проведена серьезная работа с такими гуманитарными организациями, подразделениями ПРООН, которые тоже реализовали и расширили свои проекты на территории Приднестровья. Там тоже вовлечены миллионы денег на социальные объекты, поэтому для всех органов власти была поставлена задача – все, что не относится к прямой политике, если не ставят какие-то взаимозависимые условия, то нужно привлекать ресурсы. Потому что проблем действительно очень много, и мы их не можем решить за счет прямых дотаций из бюджета. Поэтому нужно вовлекать средства и сказать спасибо тем бизнесменам и внутри, и за пределами республики, которые в это непростое время перечисляют деньги для строительства каких-либо объектов гуманитарного, социального направления. Основная доля этих социальных проектов – то ли приобретение оборудования, то ли строительство новых зданий. Это неналоговые приднестровские деньги, это деньги из пожертвований РФ и тех направлений, о которых я сказал.

Более того, я слышал обвинение в том, что Приднестровский гуманитарный фонд передает оборудование в здравоохранение, а потом на этом оборудовании еще зарабатывает деньги. Это тоже откровенная ложь, вранье. Приднестровский гуманитарный фонд не заработал ни копейки за это время, хотя он работает с 2009 года. Все, что устанавливается, устанавливается в государственные учреждения. Где-то есть там платные услуги, средства от которых направляются на обеспечение самого же этого государственного учреждения или приобретение медикаментов и т.д. Все это относится к государству, имею в виду с точки зрения получения соответствующих доходов. И Приднестровский гуманитарный фонд с этого ничего не получает. У Приднестровского гуманитарного фонда так же, как и у Стабилизационного фонда, нет задач получать доходы. Они не зарабатывают. Они только тратят ресурсы на те направления, для которых они предназначены.

Григорий Воловой: А когда был создан Стабилизационный фонд?

Евгений Шевчук: В 2012 году. Сейчас повышенный интерес к Стабилизационному фонду – через четыре года.

Людмила Коваль: А сегодня повышенный интерес ко всему.

Ольга Петракова: Вы сказали, чем ближе к выборам, тем более активны особенно некоторые товарищи, назовем их так. Вчера появилась новость из стен Верховного Совета о том, что группа депутатов выступила с инициативой снизить порог явки избирателей на президентских выборах с 50% до 25%. Ваше отношение к этой инициативе. Как Вы считаете, насколько это правильно? Наши коллеги, кстати, уже сегодня в соцсетях прописали: «Давайте будем проводить выборы Президента только в Тирасполе. Жителей Тирасполя более чем достаточно для того, чтобы этот порог в 25% преодолеть. Зачем беспокоить население всей республики, да и тратить такие большие деньги на президентские выборы». Ваше отношение.

Людмила Коваль: Хочу заметить, что коллеги просто поехидничали.

Ольга Петракова: Ясное дело.

Григорий Воловой: Можно чуть глубже копнуть? Реальные результаты переписи населения уже известны. Действительно, сколько нас всего по конкретным категориям граждан? Потому что вот так вот ходят разные данные. У нас начала республика с 750 тысяч, ниже, ниже, ниже, чем депутаты мотивируют, что, мол, мало осталось трудоспособного активного электората, который может приходить на выборы. Вот такие данные, а общие у нас какие данные? Что говорит об этом статистика?

Евгений Шевчук: Вы хотите данные, которые еще официально не опубликованы, не принято решение. Я предварительные данные, цифры могу назвать. После переписи, которая была, по-моему, в 2004 году, в Приднестровье населения примерно 480 тысяч. За 10 лет оно снизилось примерно на 60 тысяч. Раньше тенденции по уменьшению населения были более значительные. Уменьшение численности населения проходит по нескольким направлениям. Во-первых, старение населения, низкая рождаемость в некоторых населенных пунктах. Второе – это трудовая миграция. Здесь несколько влияющих факторов, но действительно населения становится меньше, но напрямую это не связано с явкой.

Что касается 25% порога явки. Насколько мне известно, порог явки 25% – это для депутата Верховного Совета. Я думаю, что было бы полезно, чтобы на выборах Президента порог явки был все-таки повыше, чтобы была более высока электоральная активность и желание участвовать в президентских выборах. Если мы будем проводить такую информационную политику, как проводим сейчас, то мы можем «разбить» любое желание участвовать в президентских выборах, если будем исходить только из негативной повестки дня. Поэтому при рассмотрении этой инициативы будем вносить соответствующие поправки. Очень интересно, когда по выборам Президента вносятся инициативы даже без попыток предварительного обсуждения с самим Президентом. Это касается электорального цикла уже не депутатов, а Президента. Хотя, конечно, законом это не запрещено. Но я думаю, что явка все равно на президентских выборах должна быть повыше, чем у депутатов Верховного Совета, и в этом должна быть разница. Президент должен набирать большую электоральную легитимность. За действующего Президента практически проголосовало в два раза больше людей, чем за нынешнее парламентское большинство. И это предопределяет определенный элемент легитимности не только Президента, но и, в том числе, всей нашей государственной машины.

Людмила Коваль: Раз мы заговорили о законодательных инициативах, которые сегодня обсуждаются в парламенте, на слуху. Я хотела бы спросить Ваше мнение, Ваш комментарий по поводу обсуждаемого сегодня в ходе пленарного заседания законопроекта о внесении поправок в соответствующий закон о статусе депутатов и о придании им депутатской неприкосновенности пожизненно.

Григорий Воловой: Вечной.

Людмила Коваль: Да. Как Вы расцениваете такое решение?

Ольга Петракова: С учетом того, что в предвыборный период практически в каждом обещании, каждой программе кандидата значилось красной линией снятие депутатской неприкосновенности.

Евгений Шевчук: Мой подход: депутатская, как и любая, неприкосновенность должна иметь определенные ограничения. Любые свободы все равно должны иметь границы. Каждый по-своему видит эти границы. Некоторые видят в отношении уголовного преследования, некоторые широко видят.

С другой стороны, решение еще не принято, но идет такая дискуссия. На мой взгляд, заявленные цели в пояснительной записке об уменьшении неприкосновенности не соответствуют самой редакции проекта закона. Но, может быть, во втором чтении будут каким-то образом корректировать эту неприкосновенность. Я думаю, что для республики было бы полезно использовать опыт Российской Федерации. Там конкретно определены элементы депутатской неприкосновенности, не надо ничего изобретать и действовать в таком фарватере. Однако мы пытаемся что-то тут изобрести, какой-то иной инструмент и иной подход. Я думаю, что это не столь перспективно, как могло бы быть в случае использования уже наработанных механизмов законодательства РФ.

Надо понимать, что у нас есть системные внутренние проблемы в организации органов власти, которые базируются на том, что у нас тоже не совсем устоявшаяся система управления с точки зрения системообразующих, фундаментальных элементов. Может, сложно сказал, но у нас депутатский корпус может работать не на постоянной основе. То есть он может заниматься бизнесом и параллельно заниматься законотворчеством. В Российской Госдуме это запрещено. Там нужно заниматься или только законотворчеством, или только бизнесом. Для чего это сделано? Для того чтобы уйти от конфликта интересов. Когда человек, например, занимается, с одной стороны, банковской деятельностью и возглавляет коммерческий банк, а с другой – по депутатским полномочиям идет контролировать центральный банк. Другой человек занимается импортом товаров там и является депутатом, руководителем какой-то организации и идет проверять таможню или налоговые органы. И здесь создаются внутренние конфликты интересов, которых с точки зрения теории управления не должно быть, и они должны быть минимизированы. И в этой части у нас в республике нужно работать, чтобы система управления была более эффективной.

Андрей Малеваный: Есть ли сегодня какие-то инструменты влияния на решения Верховного Совета либо их нет? Например, этот же закон по неприкосновенности. Если он будет принят в том виде, в котором он принят сейчас, его можно как-то оспорить или это уже все, так и будем жить?

Евгений Шевчук: Хочу сказать, что по существующему законодательству Президент может оспорить только неконституционные законы – конституционные законы может оспорить в определенной части, и то по процедуре принятия. То есть некоторые законодательные акты можно оспаривать в Конституционном суде. Поэтому, когда конституционное большинство депутатов не будет учитывать никакие мнения, в принципе, они в состоянии, как я говорил выше, принимать решения самостоятельно. Тем более в некоторых выступлениях такие подходы просматриваются.

Григорий Воловой: Будет ли продолжена в республике приватизация? Что у нас еще возможно приватизировать с выгодой для государства?

Евгений Шевчук: Хочу отметить, что за последние 4 года мы ничего не приватизировали. Хорошо это или плохо – это каждому судить отдельно. Наоборот была тенденция по возврату ряда объектов в государственную собственность. Не все государственные объекты удалось эффективно «подтянуть», есть проблемные объекты, поэтому по каждому объекту нужно предметно разбираться. Если есть стратегический интерес государства в том, чтобы оно было государственным, тогда нужно его сохранять. Если государство не тянет, то нужно искать какие-то промежуточные формы. Пока что никакой приватизации не отмечено.

Людмила Коваль: Евгений Васильевич, среди обвинений, звучавших в Ваш адрес, значится, в том числе, и множественность кадровых перестановок, которые происходили на протяжении этих 4,5 лет. Кто-то даже подсчитал, сколько было сменено министров, глав госадминистраций. Чем Вы объясняете такую кадровую сменяемость? Причем бывали случаи очень быстрой кадровой сменяемости: человек не смог себя в течение месяца-двух или даже полугода проявить и зарекомендовать как специалиста, но кадровые перестановки происходили. Чем Вы это объясняете?

Евгений Шевчук: В первую очередь хочу отметить, что со стороны всегда кажется, что завтра стану министром экономики и восстановлю всю экономику.

У нас был такой опыт, когда мы назначаем министра экономики, он через какое-то время приходит и говорит: «Не получается, я считаю, что нужно было бы принять такие-то законы, а это связано с Верховным Советом и не принимаются такие законы, я как министр экономики другого пути не вижу, не считаю возможным дальше работать, не могу работать в министерстве без изменения концептуальных походов, потому что я не смогу решить поставленную задачу».

Второй момент. Некоторые просто не справлялись в полном объеме с обязанностями, приходилось делать выводы уже по конкретным результатам работы. Третий элемент. Есть люди, которые просто по состоянию здоровья уходили с должностей, прося самостоятельно об отставке.

У нас в целом в республике есть кадровый голод определенных специалистов, и не только в системе руководящих кадров, но и в системе здравоохранения, образования. Проблема кадрового голода присуща и государственным структурам, и коммерческим организациям. Это связано в первую очередь с невысокой оплатой труда, с невысокой социальной защищенностью. Поэтому здесь есть целые горы проблем, решением которых тоже нужно заниматься. Нужно заниматься государственной службой. Нужно делать так, чтобы государственная служба была популярна для того, чтобы это был некий социальный профессиональный лифт для некоторых специалистов.

Людмила Коваль: Если не секрет, какова сегодня зарплата у министра, какова зарплата у Президента или у Председателя Правительства?

Евгений Шевчук: Около 5 тыс. рублей у Президента и у Председателя Правительства. У министров чуть меньше, но там зависит еще от налоговых вычетов и т.д. Есть особенности налогообложения, которые предопределяют налоговый вычет на одного ребенка, на второго ребенка. Есть некоторая вариативность.

Григорий Воловой: Два вопроса от пенсионеров, если позволите. Первый вопрос, который мне задавали, когда узнали, что я иду на встречу с Вами – почему не выплачиваются российские пенсии в российских рублях? Это большая проблема. И второй вопрос. Стало известно, что государства начали резко менять пенсионный возраст: это и Белоруссия, и в РФ – ходят такие планы. Что у нас планируется? Ведь доля пенсионеров по отношению к трудоспособному населению у нас меняется и меняется угрожающе быстро не в лучшую сторону.

Евгений Шевчук: По выплате в наличной форме. Я знаю об этой проблеме. Как разъясняет, в том числе центральный банк, да, российские пенсии перечисляются, но они перечисляются в безналичной форме. Нам в республике не хватает наличной денежной массы в рублях РФ. Она есть, но рассредоточена в разных банках и в незначительных количествах, что не удовлетворяет потребности пенсионеров, которые получают обслуживание с российского пенсионного фонда. У нас еще есть российские военнослужащие. Там тоже напряженный вопрос. Наличные денежные средства мы не можем перевести легально, как делают другие страны: из безналичного перевести в наличный, например, перевести из РФ. Это связано с тем, что наша банковская система непризнанная, есть проблемы во взаимодействии банковской системы. Поэтому при наличии этого дефицита пытаются маневрировать в каждом конкретном случае. Было бы значительно лучше, если бы каждый пенсионер самостоятельно определялся, что дальше с этой валютой делать: получать в российских рублях, конвертировать и так далее. Если такая возможность появится, то Правительство и центральный банк вернутся к этому вопросу.

Что касается пенсионного возраста. Вы видите, даже в России для госслужащих уже изменены пороги. В Белоруссии уже принято решение по увеличению пенсионного возраста на 2 года. Мы видим, что в Молдове пенсионный возраст уже давно изменен, идет дискуссия на Украине. Практически все страны в той или иной степени «двигают» пенсионный возраст. В Европейском Союзе уже давно параметры другие. Это связано с тем, что, слава Богу, люди по своим возрастным характеристикам живут немного дольше. Это первый момент. Второе: есть диспропорция между количеством работающих и неработающих, пенсионные фонды просто не «вытягивают» такое количество пенсионеров. Одним из инструментов решения проблемы является, в том числе перемещение срока выхода на пенсию.

Что касается Приднестровья. У нас пропорции между численностью пенсионеров и количеством занятых уже давно критические, и об этом все знают. До сегодняшнего дня мы обходились тем, что постоянно производили заимствования для того, чтобы поддержать пенсионный фонд. У нас практически 50% пенсионного фонда – это не налоговые платежи. Пока работаем в режиме дотаций. Вопрос пересмотра пенсионного возраста – это вопрос не только экономический, но и политический, непопулярное решение. Каждая политическая сила боится это обсуждать, и не хочет обсуждать.

Григорий Воловой: Непопулярной не хочет быть.

Евгений Шевчук: Принятие непопулярных решений несет за собой политические риски. В любом случае, нужно искать источники либо думать, что делать в перспективе, потому что диспропорция довольно значительная.

Андрей Малеваный: Евгений Васильевич, вот Григорий Павлович задал два вопроса про пенсионеров, я задам один, но про молодежь. Молодежи у нас и так немного в сравнении с людьми среднего и старшего возраста. Несмотря на то, что ее немного, она еще и уезжает. Понятно, молодежь мобильнее, чем остальные. Уезжают преимущественно в Россию не потому, что она супер-амбициозная и обязательно надо покорить Москву, а потому, что зачастую не видят перспектив жизни в Приднестровье. Приведу простой пример: только с телевидения за последние годы уехали несколько довольно сильных корреспондентов, уехали в Россию, работают. Еще несколько человек собирается уезжать. Вопрос: как остановить этих людей? Потому что они нужны республике, без них будущего у нее нет.

Григорий Воловой: Молодые уезжают и не возвращаются.

Евгений Шевчук: Должен признать, что, к сожалению, эти тенденции есть. И на сегодняшний момент действенных механизмов по остановке этих процессов с точки зрения ресурсной базы у государства нет. Есть несколько факторов. Вопрос политического непризнания Приднестровья несет определенные сложности для всех граждан, влияет на экономическую обстановку, на перспективу экономического развития республики. Люди задумываются о том, что слишком много дополнительных препятствий, которые не испытывают граждане, живущие в признанных государствах, в частности в России. Люди желают большей предсказуемости и стабильности. И в поисках этой стабильности ищут возможности трудоустройства там, где есть политически сформированный международный правовой статус.

Второе. У нас республика во многом зависима от влияния политических факторов, которые возникают в области экономики, допустим, в связи с принятием односторонних решений Молдовой. Были целые сегменты бизнеса, которые погибли из-за этих действий. Например, когда в 2006 году была закрыта украинская граница для экспорта товаров, то у нас экономические агенты, которые производили мелкими партиями фрукты и овощи и экспортировали на Украину и в Молдову, погибли в связи с тем, что были установлены дополнительные препятствия. Поэтому здесь комплекс соответствующих проблем.

Основная проблема – это отсутствие достаточного количества перспективных рабочих мест с достойным соответствующим заработком. Это можно увидеть на примере студентов Приднестровского государственного университета, довольно значительный процент которых после получения высшего образования ищут работу в других странах. А большинство студентов, которых мы отправляем по квотам для обучения в высших учебных заведениях РФ, там и остаются. Причем это в основном отличники. Идет такой массовый отток уже на протяжении длительного промежутка времени.

Поэтому и пытается Правительство своими ресурсами оказывать поддержку тем или иным государственным и, в том числе, частным предприятиям, то снижая налоги, то снижая тарифы на энергоносители, чтобы сохранять занятость, не сокращалось количество рабочих мест. Но ресурсов для поддержания большей стабильности недостаточно.

Основная проблема для молодежи заключается в двух элементах – стабильный заработок и перспектива социального лифта. К сожалению, в мире есть негативные тенденции: сейчас в трудовой миграции находятся примерно 200 млн человек. Вместе с тем даже политикой поддержания курса рубля и поддержания целой группы предприятий, которая направлена на то, чтобы сохранять соответствующие рабочие места, если не решить проблему, то, по крайней мере, минимизировать.

Ольга Петракова: Мы работаем уже практически два часа в эфире. Я понимаю, что вопросов много. Мы потом их соберем, передадим Вашему пресс-секретарю. И, если позволите, на сегодняшний вечер последний вопрос. Очень многие в последнее время говорят о Вашем президентстве – удачном, неудачном. Если бы получилось повернуть время вспять – в 2011 год, Ваше тогдашнее решение изменилось бы на сегодняшний день, зная уже, через что Вам предстоит пройти? Да? Нет? Почему?

Евгений Шевчук: Историю поменять невозможно. Я исхожу из того, что из истории нужно делать выводы, устранять ошибки, которые были в работе, учитывать эти ошибки и двигаться вперед. Допускать меньше ошибок и реализовывать более эффективные государственные решения. На этих подходах базируется мое видение дальнейшей государственной деятельности.

Ольга Петракова: Спасибо Вам огромное! В эфире была программа «Журналисты приглашают…». Мы обязательно вернемся еще в этом составе или другом. Всем хорошего вечера, до свидания!